Достать ножи: Воскрешение покойника смотреть онлайн в хорошем качестве

В небольшом городке штата Нью-Йорк разворачивается история, полная тайн и религиозных противоречий. Преподобный Джад, молодой и, возможно, идеалистичный священник, получает назначение в старую, обветшавшую церковь, где уже много лет служит монсеньор Джефферсон Уикс. С первого дня между двумя служителями церкви возникает непреодолимая стена непонимания и скрытого противостояния. Уикс, вероятно, олицетворяющий традиционный, консервативный подход к вере и приходской жизни, с подозрением и холодностью встречает нового помощника. Сам Джад, со своими, возможно, более современными или просто иными взглядами на пастырское служение, не находит отклика не только у монсеньора, но и у местных прихожан, привыкших к устоявшемуся порядку вещей. Эта атмосфера скрытого конфликта и отчуждения создает гнетущую обстановку, где каждое слово и жест наполнены дополнительным смыслом. Напряжение достигает своего пика после одной из проповедей, когда монсеньор Уикс удаляется в свои покои, а всего через тридцать секунд его находят мертвым при загадочных обстоятельствах. Убийство, совершенное практически мгновенно и в непосредственной близости от людей, выглядит совершенно невозможным. Четыре человека становятся не только свидетелями, но и, по сути, единственными подозреваемыми в этом замкнутом пространстве: набожная Марта Делакруа, доктор Нэт Шарп, адвокат Вера Дрейвен и писатель Ли Росс. Каждый из них имеет свою связь с церковью, с покойным монсеньором и свои скрытые мотивы. Для расследования этого головоломного преступления приглашается знаменитый частный детектив Бенуа Блан. Ему предстоит не просто распутать клубок взаимоотношений между подозреваемыми и жертвой, но и разобраться в той сложной духовной и психологической драме, которая предшествовала трагедии. Блану придется заглянуть в сердца и прошлое каждого присутствовавшего, чтобы понять, какая тайна, обида или страсть могла привести к такому стремительному и дерзкому убийству в стенах, предположительно, дома Божьего, где каждый жест и слово обретают символический вес, а граница между грехом и добродетелью оказывается размытой.